Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я ненадолго, – сказала Ингрид, когда хозяйка пропустила её внутрь и предложила жестом снять куртку.
– Ой, можете особо не разуваться, проходите так на кухню.
Ингрид посмотрела на пол. Он был дико грязный. В девочке возопило дикое желание взять половую тряпку и срочно его вымыть. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить: вообще-то это не её дом. Нельзя же терять контроль над воображением – от этого одни разочарования.
Неловкая пауза затянулась. Ингрид посмотрела на женщину. Её возраст остался непонятен: то ли она была молода, то ли хорошо сохранилась. Для матери точно слишком молода. Во всём присутствовала какая-то поношенность, бэушность. Лицо, судя по всему, некогда очень игривое и привлекательное, сейчас посерело и заплыло. Глаза сверкали, но взгляд скорее был хищным, с хитрецой. Тёмные волосы с лёгкими завитушками, жирные у корней, зачёсаны назад и собраны в хвост, откуда торчали кудрявым пучком во все стороны.
– А вы…
Задавать вопрос «кем приходитесь Антону Павловичу?» было совсем невежливо, поэтом Ингрид спросила:
– …его сестра?
Женщина в ответ вульгарно хохотнула, обнажив зубы с карими рамочками по контуру.
– Ха-хах, можно сказать и так, – отшутилась она, добавив: – Это ты его так разукрасила, да?
– А? – сначала Ингрид не поняла вопроса. – А… вы про синяк… Да, я…
Девочка совсем понуро опустила голову от стыда, тем более, что в ответ эта женщина вновь громко хохотнула, а Ингрид совсем не хотела видеть эти жуткие зубы. Хозяйка ушла вглубь квартиры, а девочка скромно притулилась на табуретке в кухне, оглядываясь по сторонам. Жестяные красные банки в белый горох и ржавчиной по краям, покрытые жирным жёлтым налётом. Замызганная разделочная доска под хохлому. В перекошенной эмалированной мойке стояла гора грязной посуды: старые тарелки со сколами, алюминиевая кривая кастрюлька, залитая водой, из неё торчали концы мельхиоровых столовых приборов. Плита была заляпана жиром, чайник, с коричневой эмалью и сеткой чёрных дыр, сиротливо стоял на конфорке. В кухне неприятно пахло. Ингрид глазами поискала источник смрада и нашла его в пепельнице на подоконнике. Тюлевая занавеска была давно жёлто-серой, а ровно над пепельницей – умбровой. Ингрид всё больше поджимала ноги под себя, чтобы как можно меньше касаться этой грязи.
В коридоре раздался щелчок замка входной двери, послышались торопливые шаги из комнаты. Она услышала какую-то возню в коридоре и голоса.
– Привет, наконец-то ты пришёл, я уже заждалась, – раздался игривый голос хозяйки.
– Ах ты, опять прогуляла свои пары. – Это говорил Антон Павлович. Послышался его смешок.
Между хихиканьем раздавались и другие звуки. Ингрид через дверную щель увидела отражение в зеркале прихожей: эти двое прижимались друг к другу.
Ингрид почувствовала себя в ещё большей грязи, чем до этого. Она поморщилась и дёрнулась на стуле, словно пыталась сбросить с себя какую-то паутину.
– Ой, ну хватит, хватит, – послышалось из коридора, – потом, потом. – И Ингрид увидела, как дама попыталась выскользнуть из объятий Антона Павловича.
Сидеть дальше не имело смысла.
– К тебе там пришли, хи-хик, – сообщила хозяйка и исчезла в глубине тёмного коридора.
Ингрид вышла из кухни. Она беззвучно прошла к прихожей, смотря куда-то мимо Тортова, и выскользнула в ещё незапертую дверь. Находясь в чужой квартире, девочка сохраняла самообладание, но едва оказалась на лестничной клетке – сразу осела. В сердце больно кольнуло. Держась за перила, она с трудом спустилась. Ноги свело судорогой, и на этом месте Ингрид очнулась.
– Ингрид! – звенело в её ушах. – Ингрид, очнись!
Она почувствовала, как кто-то трясёт её за плечо и теребит за щёку, и в ответ пролепетала что-то бессвязное.
– Эу-э…а-а-а, э-э-э-э… – начала она. – А! Ой!
Она пришла в себя вдруг резко и порывисто. С совершенно ясной головой поднялась со скамьи – и тут же плюхнулась обратно.
– Сколько времени меня не было? – спросила она Нафана.
– Минуты две, может, три…
– Странно…
Ингрид сидела и думала, рассказать о случившемся Нафану, или нет.
– Чего странного? – спросил он.
– Раньше воспоминания возвращались без обморока, просто в ушах звенело, а тут… Да и копия вела себя странно…
– И что же было не так?
– Не могу объяснить, обычно всё иначе… Как бы тебе сказать. Когда всё вроде так, но по каким-то мелочам замечаешь странности… Не суть, мне это надо ещё переварить… Спрошу потом Георга Меркурия…
Ингрид встала и бодро спросила Нафана, чтобы оградить его от своих проблем:
– Ну, каков твой дальнейший план?
Теперь Нафан несколько растерялся. Он помолчал и наконец-то сказал:
– Наверное, нам будет нужен пустырь… Или такое место, где нет людей. Вот там, где мы гуляли с тобой осенью, есть что-нибудь рядом?
У Ингрид округлились глаза, она высоко взметнула брови и сказала:
– Людей-то там, может, и немного, но места, мягко говоря, неприятные. Там часто водятся странные компании.
– Они нам не помешают, – с наивной улыбкой ответил Нафан.
– Если они сочтут, что мы мешаем им, то у нас будут проблемы.
– Какие?
Ингрид не знала, как рассказать Нафану про опасные места, куда мама ходить строго запрещает, и уж тем более не могла подобрать слова о характере опасности.
– Понимаешь, то, что в Междумирье делают демоны, у нас тут на земле делают люди… – начала она издалека.
– Тогда нам точно нужно туда!
– Ты уверен?
– Точно, это часть моего плана.
– Неужели всегда надо действовать строго по плану?
– Ингрид, если у тебя не будет никакого плана, то как ты собираешься жить? Так ведь ничего не успеть. Моя мама зовёт это размеренностью жизни, когда человек умеет всё делать последовательно и целенаправленно.
Возразить было нечего. Ингрид с трудом планировала своё время, и то, постоянно прибегая к посторонней помощи.
– А если нас там грохнут? – спросила она.
– Что?
– Убьют. Если нас там убьют?
– Это тоже может быть?
– Разумеется, в том-то и дело! Это не шутки.
– Тогда… Мы сможем убежать.
– Далеко мы не убежим.
– Но у нас же есть портал. У тебя есть портал. Нам достаточно добежать до ближайшей двери… Надо просто запомнить, где находятся двери, чтобы в случае опасности мы могли через них спастись.
Эта затея нравилась Ингрид всё меньше. Как девочка, она никак не разделяла энтузиазм друга. Нафан тем временем продолжал проговаривать их действия:
– Мы отправимся туда, я начну рисовать знак… Ты покараулишь… Если вдруг нам будет угрожать опасность, ты скажешь об этом… И мы успеем убежать… Надо просто держать наготове портал, чтобы им воспользоваться в любой момент…
Ингрид хотелось, чтобы это всё поскорее закончилось. Она снова пообещала себе, что больше ни за что не поведёт Нафана на землю, ни за какие коврижки.
– Ингрид, веди! – бодро сказал Нафан. – У нас мало времени!
Они отправились на промзону, которая начиналась за кладбищем. Одна мысль о том, куда и зачем они идут, заставляла Ингрид нервно сглатывать. Шаг за шагом приближалось место, где девочка, в общем-то, никогда не была. Чтобы хоть как-то отвлечься, она решила войти в воспоминания своей копии, которые казались ей очень странными. Почему копия Ингрид стала вдруг такой решительной? Неужели она действительно пошла просить прощения за разбитую скулу? Явно что-то было не так.
Они протопали мимо гаражей, помойки, забора, запоминая по дороге двери, которыми можно было воспользоваться для отхода, и оказались на узкой площадке между складскими помещениями и разрушенными зданиями. Нафан достал из кармана мешочек с мелками и, осмотревшись, начал что-то рисовать на разбитых кусках асфальта. Ингрид подошла сзади и посмотрела из-за плеча, но он тут же строго сказал ей:
– Смотреть нельзя!
Ингрид обиделась, ей тоже хотелось принять участие, однако послушно встала на страже. Иногда она видела странных людей вдалеке, но никто не двигался в их сторону. Девочка вдруг почувствовала какое-то явное надувательство во всём происходящем.
– Теперь готово? – спросила она.
– Нет ещё. Это долгая церемония. У тебя портал рядом?
